У нас в классе (начало 80-х) была девочка, у которой отец умер, причем у нее на глазах. Был сердечник, на инвалидности, и умер днем, пока его жена, мать девочки, на работе была. И девчонка-второклассница в слезах обежала полподъезда, чтобы кто-нибудь вызвал скорую, потому что ребенку по телефону верить не хотели ("Не балуйся, девочка"). У нее после этого с нервами что-то стало, что, не знаю, могла на малейшее замечание начать плакать или убежать с урока, учиться стала намного хуже. К врачу вроде водили, но в те времена в провинции с психиатрией было не оч, вроде выписали какие-то таблетки, но девочка потом отказалась их принимать, сказала, что от них она только тормозить начинает, но не успокаивается.
Так вот, город, с принципе, не маленький, хоть и не миллионник, и не все были в курсе смерти ее отца уже два-три года спустя. И когда из-за ее завалов в учебе кто-нибудь из учителей требовал "отца в школу", и она отвечала, что отца нет, придет мама, кое-кто, особенно училки в годах, с такой гаденькой улыбкой говорили: "А-а, теперь понятно, почему ты такая". Правда, некоторым хватало совести устыдиться, когда узнавали, как было на самом деле. Другие, правда, наоборот, заявляли: "Да она же у вас теперь чокнутая, ей в спецшколе учиться надо, а не с нормальными детьми!" У девочки. кстати, классу к девятому выправилось и с учебой, и с поведением, не знаю уж, нашли ли нормальных врачей или просто сама переросла детскую травму. Но вот это вот "А-а, теперь понятно" все, кто в нашем классе был, слышали и хорошо запомнили.
