второй автор так усирается, будто за ним толпа баб бегает и пытается от него запузячиться
Это мог бы написать мой папаня - и таки толпа дур за ним бегала и наплодила ему детей, хотя своей позиции относительно деторождения он никогда не скрывал
Моя матушка объяснила это так: "Да, я знала его точку зрения, и предыдущие жёны меня предупреждали. Но я думала: рискну, рожу-таки ему - и уж со мной-то точно всё по-другому будет! Ну не может же быть каждый раз одно и то же". Как оказалось - может. Мы все изумились. В связи с чем будет сейчас целый свиток истории про горшок и моего папаню, маманю и мачеху мою Ольгу.
На свою беду, достаточно чётко я помню всё где-то с 1981-1982 года. Особенно хорошо помню эпизод с пресловутым горшком. Горшок был ненавидимого мною жёлтого цвета, и я рыдала и умоляла заменить мне на любой другой - но не хотели. Только регулярно водили (носили) зачем-то "на экскурсию" в туалет, показывали унитаз и значительно произносили: "Вот вырастешь большая - сюда будешь ходить, это уже скоро, потерпи ещё немного". Я мечтала об унитазе, но не дотягивалась до него. Помню, как рыдала у гордого и неприступного подножия унитаза, обхватив его, просила: "Дедушка Унитаз, возьми меня к себе, не хочу на жёлтый горшок". В итоге даже когда вскорости доросла, продолжала я относиться к недосягаемому когда-то унитазу с прежним благоговением как к атрибуту взрослости, называла его "дедушка Унитаз" или сокращённо "Д. У.".
Мать с отцом только развелись (вернее, папаня свалил к мачехе Ольге, пока бездетной), и мать зашивалась в родной нашей деревеньке Черноваткино у чёрта в пасти. В итоге взяла да и сунула меня мачехе и папане со словами: "Займитесь ею хоть на день, уроды". "Уроды" еле терпели моё присутствие - но тут пришлось высадить меня на горшок.
К тому моменты подошла уже мать меня забирать. Как сейчас помню: сижу я на горшке с грязным, к сожалению, задом, и слушаю, как взрослые переругиваются, - зад мой никто подтирать не хочет. Я начинаю нервничать. Мачеха (резонно - и брезгливо): "Твой ребёнок - ты и подтирай". Папаня: "Не мужское это дело". Присел передо мной на корточки - и повторил простую фразу, которую я ещё несколько раз впоследствии от него слышала: "Доченька, такие дела делает мама. Ребёночка в животике носит мама, рожает мама, кормит мама, - значит, и остальное должна делать мама, а иначе бы ребёночек рос в животике у папы". Я - в слёзы (зад начинает противно холодить). Мать орёт, переседается, не уступает: "Сволочь, это твой ребёнок, хоть раз жопу ей подотри!!". Мачеха: "Не смейте орать в моём доме! Ещё и эта засранка тут гадит!!". Нашла коса на камень, короче. Я мечтаю о самостоятельности и унитазе, ах, когда же я вырасту; слёзы катятся из глаз...
В итоге проблему разрешил умный папаня. В очередной раз присев, проникновенно спросил: "Доченька, кто ты хочешь, чтобы тебя подтёр?". Я (рыдая): "Ма-а-ама-а-а!!". Да, вот так вот естественно и в то же время необыкновенно пошло. Папаня (торжествующе - моей матери): "Слышишь, дура?". Типа того, что устами младенца глаголет истина. Мать, произнося неизвестные мне тогда слова (сейчас такие слова в моих собственных устах уже повседневность), вытерла меня и поволокла домой, кипятясь всю дорогу. Дома меня отлупили как "предательницу", и вот тогда-то я впервые услышала про Павлика Морозова ("Вырастешь, как он!!"); мало того что мать отвела душу, так ещё и бабка наподдала: "Гляди, до чего мать довела; мало ей проблем с твоим папашею!". Даже и сейчас пишу это и невольно хохочу; этот эпизод называю "Горшок раздора"
